Последний Магнат — незаконченный роман Френсиса Скотта Фицджеральда, так говорится в Википедии. Несостоявшаяся попытка вскрыть все внутренности Голливуда, вывернуть их наизнанку и показать как есть, тем более что в последние годы Фицджеральд работал сценаристом на фабрике звезд и отлично знал эту кухню. Вот только сердечный приступ остановил это повествование на шестой главе, что тому виной судить сложно, то ли Зельда, об отношения с которой писалось ранее, то ли образ жизни, характерный для творческих личностей, но уже в шестой главе виден основной посыл Френсиса — «Крах Американской мечты». Первые дуновения этого краха улавливаются уже в «Великом Гетсби», а в «Последнем Магнате» уже набирают силу и ломают ветки на деревьях. Главный герой Монро Стар, достиг абсолютно всего в Голливуде, вот она «мечта», но он несчастлив. Сесилия от лица которой ведется повествование молода, привлекательна, избалована и уже не по годам цинична, это отчетливо можно заметить когда она застукав отца с секретаршей пытается им манипулировать преследуя свои определенные цели. Я не разглядел здесь положительных персонажей, всеми правят будь то жадность или тщеславие и это видимо мир, который Фицджеральд не особо любил. Да и что может быть ужасней места, где творчество поставлено на поток, особенно для писателя. Читать этот роман как и все предыдущие произведения Френсиса одно сплошное эстетическое наслаждение, очень хорошо отслеживается журнальная манера с легко перевариваемой и вкусной подачей. Но начинать знакомство с творчеством этого писателя именно с этого романа наверное не стоит. Для этого есть Гетсби и сборники рассказов, там еще не так много разочарования которым наполнена «Ночь» и «Магнат». Если говорить о личных впечатление, то мне роман понравился и это второе произведение, из тех которых я читал написанное от лица девушки, и первое, когда это сделал мужчина. Поэтому отдельной стороной интереса встают женские мысли которыми наделяет Фицджеральд свою героиню.
«Ну что бы я могла ему дать? Но об этом я тогда не думала. Мной владело молодое женское тщеславие, черпающее силу из возвышенных соображений типа «Я не хуже, чем она». Для семейного употребления красота моя была ничем не хуже красоты кинобогинь, которые, понятно, так и вешались ему на шею. А живая во мне струйка интеллектуальных интересов, уж конечно, делала меня дорогим украшением светских и артистических салонов.»